Жаклин Кеннеди: истинная леди (продолжение)
Жена сенатора
«Мне было сложно привыкнуть, что муж в любое время дня и ночи приводил в дом людей, помогавших ему в предвыборной кампании, — рассказывала Жаклин. – Мне пришлось научиться принимать гостей и заодно искусству поддерживать беседу. Пока Джон был сенатором, наш холодильник буквально ломился от пива, рыбы всех сортов, закусок и сладостей для застолья на скорую руку».
Миссис Кеннеди приходилось мириться с чрезмерной занятостью мужа: сама она редко сопровождала своего Джона на встречи с избирателями. Когда кто-то упрекнул ее за это, Жаклин ответила: «Если я начну заниматься политикой, у меня не останется времени на семью», и наотрез отказывалась комментировать позицию той или иной политической партии со словами: «Я не хочу говорить за своего мужа».
Если не было гостей, супруги развлекали друг друга болтовней о пустяках или сплетнями о личной жизни политических конкурентов, благо Джон Кеннеди всегда был хорошо информирован. Ни один слух не вышел за пределы их дома, ведь сам сенатор о полученных сведениях не говорил, а Жаклин не обсуждала происходящие на политической арене дела даже с близкими друзьями.
Частые разлуки и политические дебаты стали не последним испытанием супружеской жизни. Неисправимый ловелас Кеннеди не пропускал ни одной юбки, и Жаклин потребовалось все самообладание, чтобы закрывать глаза на «шалости» благоверного. Но чего стоило ей это терпение!
Нередко Джеки сердилась по пустякам, срывала раздражение на прислуге, а потом просила прощения. К вящему раздражению Джона она отказывалась присутствовать на торжественных приемах, зная, что многочисленные поклонницы оттеснят ее от мужа и ей придется коротать вечер в одиночестве.
Со временем она научилась с юмором относиться к его пассиям. Так, когда служанка, убирая в супружеской спальне, нашла на полу черные трусики и без задней мысли отдала их Жаклин, та спокойно дождалась мужа и вернула ему пикантную вещицу со словами: «Верни хозяйке, это не мой размер».
Супруга президента
«Я не поеду в этот сарай! Ненавижу этот дом, ненавижу!», — кричала Джеки мужу, победившему на президентских выборах в 1960 году и получившему право переехать в Белый дом. Такой реакции обычно терпеливой жены Джон не ожидал и пообещал, что она может «перекрасить этот сарай», как захочет.
Мало было получить разрешение первого лица страны: ведь Белый дом считался исторической ценностью всей Америки, но Жаклин убедила Конгресс в необходимости ремонта столь значимого для всей нации здания.
На реставрацию ушли миллионы, но дело того стоило: полы Белого дома устелили коврами, стены украсили картинами мастеров XVIII-XIX века, комнаты и помещения для официальных приемов – изысканной антикварной мебелью, а нижние этажи занял музей современного национального искусства.
Президента больше беспокоили личные расходы жены: за первый год пребывания в Белом доме она истратила более 105 тысяч долларов.
Джон стонал, когда ему приходили счета из элитных магазинов и салонов красоты: «Ты понимаешь, что я получаю только 100 тысяч в год?! Еще немного, и представители Конгресса, оценивая стоимость твоих нарядов, подумают, что нас есть «левый» доход!»
«Ты просто жмот!», — рявкнула в ответ Жаклин. Но совершенно справедливое замечание к сведению приняла и с тех пор контролировала свои расходы. Часто от покупки слишком дорогих вещей ее спасали подарки политических лидеров: чего стоили одна леопардовая шуба, презентованная императором Эфиопии, или арабский скакун, подаренный мексиканским принцем.
